Собственно, обещанный рассказ-зарисовка.Написан в подарок для Jerry-Puma.
читать дальшеКажется, эта зима выдалась чересчур холодной.
Всего лишь минус пять градусов по Цельсию - и европейцы начали жаловаться друг другу на суровость климата. Выпал приятный белый снежок – они начали предвидеть глобальное потепление (похолодание?..) и чуть ли не Апокалипсис.
Конечно, все это не более чем набор стереотипов, но в городе, о котором пойдет речь, стереотипы эти были вполне простой и понятной реальностью.
Когда отметка термометра опустилась ниже минус пяти, ударил морозец и выпал снег, народ взвыл.
Эта зима обещала быть слишком холодной для города Н.
Случайный турист, оказавшийся в этих местах исключительно по недоразумению или благодаря божественному промыслу, наверняка удивился бы наличию в городе огромного количества стриптиз-баров и соборов. Создавалось впечатление, что местные жители занимались только тем, что оттягивались в ночных заведениях, а потом шли замаливать грехи. Возможно, у случайного туриста возникла бы аналогия с городом Н из романа «Двенадцать стульев»…если наш гипотетический турист конечно читал бессмертное произведение Ильфа и Петрова.
Впрочем, в городке о русских классиках вряд ли слышали. Там вообще не особо жаловали все русское. По указу городских властей даже снесли памятник советским солдатам, воевавшим в Польше во время Второй мировой войны. Зато на месте памятника поставили мемориальную доску в честь немецких офицеров, пытавшихся остановить «советских оккупантов». Про это место очень скоро забыли, но пожилые люди, помнившие и войну, и памятник, часто приходили сюда с охапками цветов, и долго о чем-то беседовали, сидя на скамейках напротив злополучного мемориала.
Молодежь на такие мелочи внимания не обращала. Мало кто из местных юношей и девушек вообще мог вспомнить, когда была Вторая мировая война. Находились проблемы и поважнее.
*
За две недели до Рождества на центральной площади устроили ежегодную рождественскую ярмарку. Городская ратуша и старый готический собор святой Ядвиги на фоне разноцветных, праздничных и ярких ярмарочных шатров выглядели унылыми и запущенными. Как будто про главные местные достопримечательности на время забыли.
Отовсюду лилась веселая музыка, и местные жители, оживившиеся в преддверии праздников, выползли на площадь, чтобы сделать покупки или просто пообщаться со старыми знакомыми. Казалось, что вся жизнь городка сосредоточилась здесь…
Из одной, несколько потрепанной на вид палатки доносился аромат восточных благовоний. Палатка эта находилась почти напротив собора, и иногда запах ладана, струившийся из-за закрытых дверей, начинал смешиваться со странным, чужим сладковатым запахом ароматических палочек.
Веслав сидел за прилавком с самого утра и под вечер совсем окоченел. Не спасала даже теплая куртка, парочка свитеров крупной вязки и красно-оранжевый шарф. Самая активная торговля обычно начиналась вечером, поэтому молодой человек мужественно терпел. Ну, почти…он уже успел сварить небольшую кастрюльку глинтвейна и теперь активно угощал им себя и покупателей. Надо заметить, это был весьма удачный ход – прихватить с собой чудом уцелевший примус, пару бутылок вина и пряности. Глинтвейн в такую холодную погоду расходился просто «на ура». Даже лучше, чем основной товар из палатки Веслава – всевозможные восточные сувениры, безделушки и этнические украшения.
- Ну, как идет торговля? – услышав голос младшей сестры, парень встрепенулся и быстро отодвинул в сторону томик «Камасутры», который он в тот момент с интересом разглядывал.
- Как видишь, - усмехнулся Веслав, убирая за уши пряди длинных, растрепанных светло-русых волос.
Агнешка окинула ассортимент палатки заинтересованным взглядом.
- У тебя тут кельтских крестиков больше не осталось? – спросила она.
- Осталось. Но бесплатно не отдам,- сразу предупредил Веслав.
- Да знаю я,- отмахнулась девушка.
Потом она побродила взад-вперед вдоль прилавка, крутанулась на каблуках, при этом умудрившись не поскользнутся на заледеневшей мостовой, и заявила:
- Хочешь, я тебя подменю? Ненадолго. А ты мне за это крестик подаришь.
Веслав закатил глаза.
- Что за детский сад? – пробурчал он,- двадцать лет, а ведешь себя, как…как… - молодой человек запнулся, подбирая слова.
Но Агнешка уже зашла за прилавок и принялась выталкивать старшего брата на улицу.
- Иди проветрись, от тебя палками за километр воняет. И глинтвейном тоже,- сообщила мазель, принюхавшись.
- Ладно, ладно,- в спорах с младшей сестрой Веслав почему-то всегда проигрывал,- иду.
- Да, сегодня тут будет аншлаг, обещаю,- радостно сообщила Агнешка, наливая себе стаканчик глинтвейна.,- от покупателей отбоя не будет.
В этом Веслав не сомневался. Агнешка была удивительно красивой девушкой: с длинными, ниже талии, темно-рыжими волосами и огромными синими глазами. Правда одевалась она во все черное, но это ее нисколечко не портило. Наоборот, делало ее утонченно-изысканной…похожей на девушек с полотен импрессионистов.
Возложив ответственность за торговую точку на хрупкие сестринские плечи, старший брат с чистой совестью удалился в сторону ближайшего паба, чтобы погреться и перекусить.
Агнешка осталась одна наедине со стаканом глинтвейна и набитой всевозможным барахлом палаткой.
Насвистывая себе под нос какую-то мелодию, девушка принялась наводить порядок в лавке, раскладывая все по местам и в одной ей понятной последовательности.
- Хорошего вечера, панночка! – голос «потенциального покупателя» вывел Агнешку из состояния легкой задумчивости,- а куда ты Веслава дела?
Ну вот, замечательно. Интересуются не товаром, а ее братом. Агнешка подняла взгляд на своего гостя. Им оказался никто иной, как Эдвин Крапивницкий, странный, обычно не особо разговорчивый субъект в камуфляжных штанах и потертой кожаной куртке. У парня были темно-каштановые волосы, собранные в хвост и какая-то смешная, неровно остриженная челка.
Он старался не смотреть Агнешке в глаза, старательно отводя взгляд в сторону.
- Никуда я его не девала,- усмехнувшись, ответила девушка,- а отправила беднягу за едой. Совсем исхудал от праведных трудов, - с сарказмом прибавила она, изучая оставленную Веславом «Камасутру».
- Понятненько, - быстро кивнул Эдвин, - спасибо за информацию.
Он уже собирался уходить, как вдруг вновь развернулся к Агнешке и произнес:
- Вот, держи. Здесь список заявленных партий и их программы. Обязательно приходи на выборы, - назидательно посоветовал молодой человек, - удачного вечера.
С этими словами он вручил девушке помятую брошюрку и зашагал прочь.
Агнешка хмыкнула и пожала плечами, вглядываясь в обложку.
«Агитатор нашелся», - весело подумала она, подогревая себе глинтвейн.
Потом мазель поплотнее закуталась в свое черное кашемировое пальто, обмоталась по самые уши шарфом слизеринской расцветки и принялась наблюдать за людьми.
Она любила просто так сидеть в одиночестве, глядя на жизнь города как бы со стороны. В этом не было никакого тайного смысла – просто город и его обитатели всегда казались Агнешке чем-то загадочным.
Агнешка знала, что нигде, как на центральной площади можно ощутить это. Поэтому она поудобнее устроилась на жестком стуле, и, продолжая насвистывать под нос какую-то мелодию, позволила городу Н нашептать ей о том, какая красивая зима их ждет…
Долгая зима свой мир создала
Где весна цветы свои распускает
В вечности, разрушившей сны
Моря покрыты вечным льдом…'
Fin
4.12.07
' перевод песни Tiefster Winter взят отсюда:
alice-dante.livejournal.com/8029.html#cutid1
Tiefster Winter
читать дальшеКажется, эта зима выдалась чересчур холодной.
Всего лишь минус пять градусов по Цельсию - и европейцы начали жаловаться друг другу на суровость климата. Выпал приятный белый снежок – они начали предвидеть глобальное потепление (похолодание?..) и чуть ли не Апокалипсис.
Конечно, все это не более чем набор стереотипов, но в городе, о котором пойдет речь, стереотипы эти были вполне простой и понятной реальностью.
Когда отметка термометра опустилась ниже минус пяти, ударил морозец и выпал снег, народ взвыл.
Эта зима обещала быть слишком холодной для города Н.
Случайный турист, оказавшийся в этих местах исключительно по недоразумению или благодаря божественному промыслу, наверняка удивился бы наличию в городе огромного количества стриптиз-баров и соборов. Создавалось впечатление, что местные жители занимались только тем, что оттягивались в ночных заведениях, а потом шли замаливать грехи. Возможно, у случайного туриста возникла бы аналогия с городом Н из романа «Двенадцать стульев»…если наш гипотетический турист конечно читал бессмертное произведение Ильфа и Петрова.
Впрочем, в городке о русских классиках вряд ли слышали. Там вообще не особо жаловали все русское. По указу городских властей даже снесли памятник советским солдатам, воевавшим в Польше во время Второй мировой войны. Зато на месте памятника поставили мемориальную доску в честь немецких офицеров, пытавшихся остановить «советских оккупантов». Про это место очень скоро забыли, но пожилые люди, помнившие и войну, и памятник, часто приходили сюда с охапками цветов, и долго о чем-то беседовали, сидя на скамейках напротив злополучного мемориала.
Молодежь на такие мелочи внимания не обращала. Мало кто из местных юношей и девушек вообще мог вспомнить, когда была Вторая мировая война. Находились проблемы и поважнее.
*
За две недели до Рождества на центральной площади устроили ежегодную рождественскую ярмарку. Городская ратуша и старый готический собор святой Ядвиги на фоне разноцветных, праздничных и ярких ярмарочных шатров выглядели унылыми и запущенными. Как будто про главные местные достопримечательности на время забыли.
Отовсюду лилась веселая музыка, и местные жители, оживившиеся в преддверии праздников, выползли на площадь, чтобы сделать покупки или просто пообщаться со старыми знакомыми. Казалось, что вся жизнь городка сосредоточилась здесь…
Из одной, несколько потрепанной на вид палатки доносился аромат восточных благовоний. Палатка эта находилась почти напротив собора, и иногда запах ладана, струившийся из-за закрытых дверей, начинал смешиваться со странным, чужим сладковатым запахом ароматических палочек.
Веслав сидел за прилавком с самого утра и под вечер совсем окоченел. Не спасала даже теплая куртка, парочка свитеров крупной вязки и красно-оранжевый шарф. Самая активная торговля обычно начиналась вечером, поэтому молодой человек мужественно терпел. Ну, почти…он уже успел сварить небольшую кастрюльку глинтвейна и теперь активно угощал им себя и покупателей. Надо заметить, это был весьма удачный ход – прихватить с собой чудом уцелевший примус, пару бутылок вина и пряности. Глинтвейн в такую холодную погоду расходился просто «на ура». Даже лучше, чем основной товар из палатки Веслава – всевозможные восточные сувениры, безделушки и этнические украшения.
- Ну, как идет торговля? – услышав голос младшей сестры, парень встрепенулся и быстро отодвинул в сторону томик «Камасутры», который он в тот момент с интересом разглядывал.
- Как видишь, - усмехнулся Веслав, убирая за уши пряди длинных, растрепанных светло-русых волос.
Агнешка окинула ассортимент палатки заинтересованным взглядом.
- У тебя тут кельтских крестиков больше не осталось? – спросила она.
- Осталось. Но бесплатно не отдам,- сразу предупредил Веслав.
- Да знаю я,- отмахнулась девушка.
Потом она побродила взад-вперед вдоль прилавка, крутанулась на каблуках, при этом умудрившись не поскользнутся на заледеневшей мостовой, и заявила:
- Хочешь, я тебя подменю? Ненадолго. А ты мне за это крестик подаришь.
Веслав закатил глаза.
- Что за детский сад? – пробурчал он,- двадцать лет, а ведешь себя, как…как… - молодой человек запнулся, подбирая слова.
Но Агнешка уже зашла за прилавок и принялась выталкивать старшего брата на улицу.
- Иди проветрись, от тебя палками за километр воняет. И глинтвейном тоже,- сообщила мазель, принюхавшись.
- Ладно, ладно,- в спорах с младшей сестрой Веслав почему-то всегда проигрывал,- иду.
- Да, сегодня тут будет аншлаг, обещаю,- радостно сообщила Агнешка, наливая себе стаканчик глинтвейна.,- от покупателей отбоя не будет.
В этом Веслав не сомневался. Агнешка была удивительно красивой девушкой: с длинными, ниже талии, темно-рыжими волосами и огромными синими глазами. Правда одевалась она во все черное, но это ее нисколечко не портило. Наоборот, делало ее утонченно-изысканной…похожей на девушек с полотен импрессионистов.
Возложив ответственность за торговую точку на хрупкие сестринские плечи, старший брат с чистой совестью удалился в сторону ближайшего паба, чтобы погреться и перекусить.
Агнешка осталась одна наедине со стаканом глинтвейна и набитой всевозможным барахлом палаткой.
Насвистывая себе под нос какую-то мелодию, девушка принялась наводить порядок в лавке, раскладывая все по местам и в одной ей понятной последовательности.
- Хорошего вечера, панночка! – голос «потенциального покупателя» вывел Агнешку из состояния легкой задумчивости,- а куда ты Веслава дела?
Ну вот, замечательно. Интересуются не товаром, а ее братом. Агнешка подняла взгляд на своего гостя. Им оказался никто иной, как Эдвин Крапивницкий, странный, обычно не особо разговорчивый субъект в камуфляжных штанах и потертой кожаной куртке. У парня были темно-каштановые волосы, собранные в хвост и какая-то смешная, неровно остриженная челка.
Он старался не смотреть Агнешке в глаза, старательно отводя взгляд в сторону.
- Никуда я его не девала,- усмехнувшись, ответила девушка,- а отправила беднягу за едой. Совсем исхудал от праведных трудов, - с сарказмом прибавила она, изучая оставленную Веславом «Камасутру».
- Понятненько, - быстро кивнул Эдвин, - спасибо за информацию.
Он уже собирался уходить, как вдруг вновь развернулся к Агнешке и произнес:
- Вот, держи. Здесь список заявленных партий и их программы. Обязательно приходи на выборы, - назидательно посоветовал молодой человек, - удачного вечера.
С этими словами он вручил девушке помятую брошюрку и зашагал прочь.
Агнешка хмыкнула и пожала плечами, вглядываясь в обложку.
«Агитатор нашелся», - весело подумала она, подогревая себе глинтвейн.
Потом мазель поплотнее закуталась в свое черное кашемировое пальто, обмоталась по самые уши шарфом слизеринской расцветки и принялась наблюдать за людьми.
Она любила просто так сидеть в одиночестве, глядя на жизнь города как бы со стороны. В этом не было никакого тайного смысла – просто город и его обитатели всегда казались Агнешке чем-то загадочным.
Tiefster Winter schafft Sich Raum
wo einst Fruehlingsknospen bluhten
In Ewigkeit - zerstoert der Traum
Ein See gefriert zu Eis...
wo einst Fruehlingsknospen bluhten
In Ewigkeit - zerstoert der Traum
Ein See gefriert zu Eis...
Агнешка знала, что нигде, как на центральной площади можно ощутить это. Поэтому она поудобнее устроилась на жестком стуле, и, продолжая насвистывать под нос какую-то мелодию, позволила городу Н нашептать ей о том, какая красивая зима их ждет…
Долгая зима свой мир создала
Где весна цветы свои распускает
В вечности, разрушившей сны
Моря покрыты вечным льдом…'
Fin
4.12.07
' перевод песни Tiefster Winter взят отсюда:
alice-dante.livejournal.com/8029.html#cutid1
@темы: из зазеркалья, креатив
-
-
07.12.2007 в 03:35Огромное тебе спасибо, за позитив, красивые картинки и очень настоящую Варшаву. Прямо опять туда захотелось.
И герои - в таком маленьком объеме, и такие живые.. Чудо!
-
-
07.12.2007 в 11:54А Варшава правда такая?..))
Хех. Не умею я писать длинные истории, увы...но буду стараться. И по секрету - это еще не конец %)))
-
-
07.12.2007 в 12:21Да, такая. Я правда летом была, в августе 2003его, но ты уловила именно суть этого города. Может быть, даже душу.
-
-
07.12.2007 в 12:42-
-
07.12.2007 в 14:54-
-
07.12.2007 в 15:31